1998 год. Лето. Душный вечер. Я от нечего делать маникюрю ногти лаком.
Вбегает мой муж и продюсер Степан Разин и прямо с порога:
— Кора! Я принес шедевр!
— Очередной, — иронизирую я, дуя на наманекюренные пальчики.
— Нет, ты только послушай! — Ставит кассету.
Низкий женский голос поет про зону, про «лейтенантика». Как он, попсовый продюсер, мог запасть на «это»? И вдруг — чудо! Песня «Милый, любимый, единственный…» У меня по щекам покатились слезы. «Ставь сначала эту песню, а потом всю кассету от и до», — говорю. Слушаю, слушаю и понимаю, это магия.
Кора — это я кратко от Каролины.
Бог ты мой! Кто эта девушка? Кристина Пенхасова, а Слава Клименков придумал псевдоним «Катя Огонек». Ну, что ж, очень здорово!
Проходит время. Осень. Под ногами желтые, красные, багряные листья. Придумал же Бог такую красоту. Красиво и немного жаль ушедшего лета. Неожиданно позвонил Вячеслав Клименков и пригласил на презентацию альбома Кати Огонек. У! Как мне стало интересно. Интереснее, чем побывать на презентации очередной книги Жириновского в жутко пафосном клубе.
Подъезжаем к ресторану. Народ на улице. «Где, где она?» — спрашиваю я, глазея по сторонам. Степа указывает мне на девушку с длинными пепельными волосами, в брючном костюме. Обыкновенная — делаю я вывод. Семеню к ней и, делая голос погуще, говорю:
— Катерина, давайте с Вами познакомимся.
— А зачем на Вы? Я Катя Огонек, ты Таня Тишинская. Таня. Раньше была Каролиной? Ну, что надоело петь попсу?
— До чертиков, — отвечаю я.
Всех приглашают к столу. Я сажусь напротив Кати и замечаю, что у нее синьковые глаза, необыкновенно выразительные.
Она выходит петь и опять — магия!
Все слушают с искренним интересом ее песни. А знаете, в ресторанах не так часто слушают песни исполнителя с искренним интересом. Я понимаю — перед нами еще «сырая» звезда, но это звезда.
Вот такое знакомство с Катей Огонек. Иначе, как Катя я ее не могла называть, хотя ее мама называла Кристиной.
Потом бесконечные гастроли с большими концертами, где много исполнителей, с сольными. Видеться приходилось не так часто. Она с Леваном приезжала к нам в гости. Всегда много смеялись. Катя была блестящей рассказчицей. Леван больше молчал. Расходились, обычно за полночь. «Ну пока, пересечемся».
… Лето 2003 года. Мы едем выступать в детскую колонию в Рязань. Едут много артистов. Собрались все возле автобуса. Нет Кати. У меня екнуло в груди — она очень пунктуальная. Вдруг подъезжает машина. Оттуда выходит Леван и на руках выносит Катю. Она в обмороке.
— Что? Что? — Заорали все. — Что случилось?
— Катя потеряла сознание и упала, я не удержал, я не удержал.
На руках мы отнесли ее в автобус на заднее сидение. Она пришла в себя.
— Катюш, — говорю я. — Водички?
— Где Леван? — Она перебивает.
— Звонит, вызывает скорую. Катюш, — как заведенная кукла талдычу я. — Водички?
— Таня, просто посиди со мной.
Приезжает скорая:
— Срочно в больницу!
— Нет, я еду на зону к детям, петь им песни. Сделайте мне укол, и мне станет лучше.
— У Вас сильно пробита голова, надо накладывать швы.
Мы приложили все усилия, чтобы они с Леваном поехали в больницу. Он как под гипнозом повторял: «Как я мог не удержать, как, как?» И плакал. Они уехали. Мы сразу все как осиротели.
Естественно выступали на зоне перед девочками-подростками. Потом нас всех повезли на банкет. Банкет! Кусок в горло не лез никому. Все. По домам. Заснуть, забыться…
Звоню ей на следующий день:
— Катюша! Как ты?
— Отлично завтра уезжаю на гастроли.
Я в шоке.
— Ну ведь ты же еще слаба.
— Эх, Тишинская. Где наша не пропадала? Меня там люди ждут, все билеты куплены.
— Ну, в добрый час. Ангела в дорогу.
Вот такая была Катя Огонек. Можно рассказать массу смешных случаев и не очень смешных. Но эпизод с детской колонией мне запомнился на всю жизнь.
P.S. Катя была медиум — она все знала про себя вперед. И поэтому торопилась жить. А сейчас в маленькой Лерочке, кудрявой ее доченьке, живет наша Катя Огонек.